MONKEY MAGIC
Io Nai, понимаешь, европейцы были очень хитрожопыми. еще о времен конкистадоров выработалась целая схема по заключению мирных содружеств с туземцами.
Вначале приходят добрые мужики с женщинами, детьми и миром.
Во второй раз приходят добрые мужики без женщин, детей и мира, но с водкой.
Все нажираются. Тогда Туземцы, по пьяни, начинают хвастаться и своими женами, предлагая гостям опробовать на практике. Гости не гнушатся туземных красавиц, и таким образом становятся по традиции этих аборигенов им братьями.
Потом аборигены приходят уже к ним в гости, за водкой и ответной братской демонстрацией женщин, однако нажравшись вторично, европейцы предлагают вместо женщин кое что по-лучше и показывают индейцам ружья. Разумеется те мгновенно трезвеют и забывают о плотских утехах, ведь что может быть для охотника важнее?
В течении следующих двух месяцев европейцы ходят к индейцам пялить их жен и бухать, а индейцы ходят к европейцам смотреть на ружья и нюхать порох. В процессе этих гостеваний выясняется, что есть тут по-соседству одно племя, такие, сука козлы, но как быть, у нас вынужденный мир, мы торгуем, они зайцев бьют, мы белок, потому что белки только у нас водятся, а зайцы только у них, так и живем.
Тогда добрые европейские братья дарят им ящик ружей в пьяном угаре, и говорят, что этих козлов с их зайцами надо проучить, и что они не потерпят, чтоб их братьев - честных охотников - так опускали, и вот им огненные палки, чтоб забили подлых чунгачкуков.
Индейцы радостно убегают бить чунгачкуков, тем временем европейцы уже достраивают вторую церковь в своей колонии и все еще ходят пялить индейских жен.
Потом помятые, но довольные собой и все в заячьих шкурах войны возвращаются в свою деревню, но деревни уже нет, на её месте город, их жены в публичном доме или в услужении, а белки ушли в лес к третьему племени.
Казалось бы, любой разозлится, однако европейцы дают войнам еще два ящика ружей и посылают их отвоевывать своих белок у третьего племени.
Короче так индейцы материк и проебали.
Вначале приходят добрые мужики с женщинами, детьми и миром.
Во второй раз приходят добрые мужики без женщин, детей и мира, но с водкой.
Все нажираются. Тогда Туземцы, по пьяни, начинают хвастаться и своими женами, предлагая гостям опробовать на практике. Гости не гнушатся туземных красавиц, и таким образом становятся по традиции этих аборигенов им братьями.
Потом аборигены приходят уже к ним в гости, за водкой и ответной братской демонстрацией женщин, однако нажравшись вторично, европейцы предлагают вместо женщин кое что по-лучше и показывают индейцам ружья. Разумеется те мгновенно трезвеют и забывают о плотских утехах, ведь что может быть для охотника важнее?
В течении следующих двух месяцев европейцы ходят к индейцам пялить их жен и бухать, а индейцы ходят к европейцам смотреть на ружья и нюхать порох. В процессе этих гостеваний выясняется, что есть тут по-соседству одно племя, такие, сука козлы, но как быть, у нас вынужденный мир, мы торгуем, они зайцев бьют, мы белок, потому что белки только у нас водятся, а зайцы только у них, так и живем.
Тогда добрые европейские братья дарят им ящик ружей в пьяном угаре, и говорят, что этих козлов с их зайцами надо проучить, и что они не потерпят, чтоб их братьев - честных охотников - так опускали, и вот им огненные палки, чтоб забили подлых чунгачкуков.
Индейцы радостно убегают бить чунгачкуков, тем временем европейцы уже достраивают вторую церковь в своей колонии и все еще ходят пялить индейских жен.
Потом помятые, но довольные собой и все в заячьих шкурах войны возвращаются в свою деревню, но деревни уже нет, на её месте город, их жены в публичном доме или в услужении, а белки ушли в лес к третьему племени.
Казалось бы, любой разозлится, однако европейцы дают войнам еще два ящика ружей и посылают их отвоевывать своих белок у третьего племени.
Короче так индейцы материк и проебали.
